Татьяна Шулика
Особенностью творчества Татьяны Шулика является способность воспринимать явления действительности как архетипическую целостность и отражать эту целостность в портретных слепках, схватывающих главное, пластическое.
Т. Ш. переживает мир как целостность, в которой все важно – от абстрактных явлений космического порядка и изменений в природе до мелочей, находящихся перед глазами. Все в результате ее деликатных и точных действий становится художественным событием: лопух и ветвь черники, синий шкаф и красная комната, сентябрь и март, капуста и ананас, Саша с Ваней, тюльпаны и гладиолусы, пустой таз и белье на веревке, капуста и патиссоны, север и юг, северная деревня и южная провинция, пустой полдень на деревянном помосте и вечерний волейбол, отражения облаков в реке и тень от зонта на бревенчатой стене дома, Матисс и Моранди, буквы «О» и «Ш».
Палитра ее изобразительных средств обширна, степень абстрактного преображения реальности меняется от почти натурального изображения до беспредметных концентратов цвета и фактур. В результате портреты мира Т.Ш. очень разнообразны – легкие касания, становящиеся следом цветка или растения на бумаге, иконно-обобщенные портреты коллег по мастерской, выполненные в технике масляной живописи, коллажные абстракции, уплощенные-застывшие состояния пустых интерьеров.
Контекстуальный художественный язык Т.Ш. в некоторых случаях приобретает концептуально-проектный характер, но не теряет пластической основы. Ее проектные серии, посвященные месяцам года и сторонам света, являются результатом визуальных, тактильных, пространственных ощущений, поддержанных в процессе реализации реальностью материала – бумаги разного качества.
Элементы художественного языка – линии, пятна, формы, фактуры, даже служа изобразительному замыслу, не теряют самостоятельного звучания в работах Т.Ш. Также, как всякому наблюдаемому и ощущаемому явлению, она придает им полноценный характер, находит правильное место – архитектурность не столько образования, сколько сознания влечет за собой стремление к порядку.
Общее в творческих реализациях Т.Ш. – прозрачность, тонкость и легкость художественного высказывания, вероятно, связаны с даром восприятия мира как живой пластической целостности, состоящей из удивительно устроенных конкретностей. Ее глазами и руками фрагменты и явления действительности «достраиваются» до ясности художественных прозрений.
Т. Ш. переживает мир как целостность, в которой все важно – от абстрактных явлений космического порядка и изменений в природе до мелочей, находящихся перед глазами. Все в результате ее деликатных и точных действий становится художественным событием: лопух и ветвь черники, синий шкаф и красная комната, сентябрь и март, капуста и ананас, Саша с Ваней, тюльпаны и гладиолусы, пустой таз и белье на веревке, капуста и патиссоны, север и юг, северная деревня и южная провинция, пустой полдень на деревянном помосте и вечерний волейбол, отражения облаков в реке и тень от зонта на бревенчатой стене дома, Матисс и Моранди, буквы «О» и «Ш».
Палитра ее изобразительных средств обширна, степень абстрактного преображения реальности меняется от почти натурального изображения до беспредметных концентратов цвета и фактур. В результате портреты мира Т.Ш. очень разнообразны – легкие касания, становящиеся следом цветка или растения на бумаге, иконно-обобщенные портреты коллег по мастерской, выполненные в технике масляной живописи, коллажные абстракции, уплощенные-застывшие состояния пустых интерьеров.
Контекстуальный художественный язык Т.Ш. в некоторых случаях приобретает концептуально-проектный характер, но не теряет пластической основы. Ее проектные серии, посвященные месяцам года и сторонам света, являются результатом визуальных, тактильных, пространственных ощущений, поддержанных в процессе реализации реальностью материала – бумаги разного качества.
Элементы художественного языка – линии, пятна, формы, фактуры, даже служа изобразительному замыслу, не теряют самостоятельного звучания в работах Т.Ш. Также, как всякому наблюдаемому и ощущаемому явлению, она придает им полноценный характер, находит правильное место – архитектурность не столько образования, сколько сознания влечет за собой стремление к порядку.
Общее в творческих реализациях Т.Ш. – прозрачность, тонкость и легкость художественного высказывания, вероятно, связаны с даром восприятия мира как живой пластической целостности, состоящей из удивительно устроенных конкретностей. Ее глазами и руками фрагменты и явления действительности «достраиваются» до ясности художественных прозрений.
